Незнакомец усилил наплыв. Пальцем он надавил на киску Марии сквозь одежду и слегка вошел в нее. От этого ей резко стало приятно, и она от неожиданности подалась попой назад, чтобы насадиться на палец еще сильнее. Этот рывок был неожиданный для нее, так и для незнакомца. Сзади она услышала чужую ухмылку. После этого Мария почувствовала, как чья-то голова приближается к ее уху. Послышался шепот «Так ты хочешь этого. Сейчас ты насладишься как следует». Незнакомец начал слегка опускать штаны, которые были на Марии. Люди были очень плотны прижаты друг к другу и никто сторонний этого не замечал. А вот Мария стало еще более стыдно. Она, один из самых жестоких преподавателей, не может сопротивляться самому наглому разврату. Но тело не слушало ее. Возбуждение только усиливалось. Киска стала намокать. После штанов, Мария стала чувствовать как с нее спускают и трусики. Все было спущено лишь до попы, она была обнажена. Пальцы руки скользнули по ней, а затем устремились в киску. Над ухом снова

Вдохновляясь от своего рассказа, от растерянного поведения собеседницы, и от алкоголя, Юлечка испытывала небывалый прилив сил. — Ха... Я помню всё, Ирка... От первых же угроз ты встала на коленки. Тебя заставили извиняться. Ты хотела отделаться простыми «простите-извините-больше не буду»... Наивно было предполагать, что вошедшие в раж, чувствующие себя приблатнёнными и крутыми, девчонки, этим удовольствуются... Тебе велели называть себя тупой пиздой, грязной блядиной... А потом... Твоя уступчивость их окончательно завела... Тебе приказали раздеться... — Знаешь, Ирка, я до сих пор помню, какие на тебе в тот день были трусики... Беленькие, дешёвые, с каким-то забавным мышонком, нарисованным на них... Тебе вставили их в рот... Это было так нелепо... Стоящая на коленях сочная кобылка, с невинными, детскими трусиками во рту... Всё на этом могло бы закончиться... Если бы девчонки не проверили, что творится у тебя между ног... Это тогда стало открытием для всех... Ты вся намокла, Ирка,